Я внимательно оценивала фронт работ, прикидывая, что из вещей выкинуть, а что еще можно привести в божеский вид.

Пройдясь по всему дому, села на продавленный диван и подвела итог. Жить можно. Тем более что все необходимое для этого есть — газ, вода, канализация, отопление. Требовалось всего ничего — разобрать, отмыть, проветрить и выкинуть мусор. Ну, к подобному мне не привыкать. Каждое новое заселение начинается именно с этого алгоритма. Золотой стандарт, так сказать. Любое съемное жилье, на которое хватало моих небольших доходов, всегда нуждалось в доведении до ума. И я доводила. Вернее, наводила — уют, чистоту, порядок. И только после этого могла спокойно жить. До очередного переезда.

— Крысь, есть хочешь?

С табуретки донеслось истошное мяуканье.

Ну кто бы сомневался?

Я открыла кошачьи консервы, обеспечила питомца едой и спокойно выдохнула. Все. Крыся нейтрализован. Поест, умоется и задрыхнет на облюбованном стуле.

А я… А мне предстоит работа.

Я вытащила из кучи в сенях старое металлическое ведро, нагрела воды и принялась за уборку.

За окнами бесконечно сыпал снег, тусклое декабрьское солнышко стремительно двигалось к закату, а я все драила, чистила, мыла. Как заведенная. Еще бы! Мое первое собственное жилье. Мое! Собственное!

«И все равно, под звуки поцелуев мы уснем и проснемся, — громко пела я, пританцовывая и оттирая кухонный шкаф. — Вместе проснемся…»

Та-а-ак, одно круговое движение бедрами, два — тряпкой.

«Вместе проснемся», — повторила слова незамысловатого хита, насухо протерла зеленую, как выяснилось, столешницу, и в этот момент услышала за спиной громкий кашель.

Резко обернувшись, уткнулась носом в пуговицу. Черную. Гладкую. С двумя дырочками.

Поднимая взгляд, уже знала, что увижу дальше. Четко очерченные губы. Янтарные глаза. Нос с горбинкой.

— И снова, здравствуйте, — иронично поприветствовала своего недавнего провожатого.

— Есть разговор, — не обращая внимания на мою иронию, коротко заметил тот и, подхватив Крысю, освободил табуретку.

Кошарик, очнувшись от сладкого сна, сначала замер в огромной ладони, а потом истошно замяукал и стал ожесточенно вырываться.

— Зеленки в доме нет, — предупредила я, а сама, не отрываясь, глядела на крупную руку, на которой мой котенок смотрелся маленьким рыжим комочком.

— Что? — переспросил незнакомец.

Вот, кстати, странность — почему он до сих пор не представился?

— Нечем, говорю, ссадины обрабатывать, — пояснила я, — так что, лучше отпустите Крысю, пока он вас всего не исполосовал.

— Да это, я смотрю, не кот, а тигр, — хмыкнул гость.

Он опустил котенка на пол и слегка подтолкнул в мою сторону.

Крыся рассерженно зашипел. Его яркая шерсть встала дыбом, спинка выгнулась горбом, пушистый хвост воинственно задрался.

— Иди уже, герой, — усмехнулся мужчина, но тут же посерьезнел и обратился ко мне: — Присаживайтесь.

Он указал на табуретку.

— Что вы, все лучшее — гостям, — усмехнулась в ответ. — Располагайтесь, я постою.

Янтарные глаза мрачно блеснули. На щеках появились желваки, но тут же исчезли. Похоже, мужик умеет держать себя в руках.

— Что ж, не хотите — дело ваше, — спокойно произнес гость.

Он подошел к столу и выложил на него пять внушительных пачек. Зелененьких таких. Ровненьких. С бумажными опоясками.

— Вот деньги за эту халупу, — без долгих предисловий, отчеканил он.

— Чего?

Я даже растерялась от неожиданности. Ничего себе заявочка!

— Нет, все-таки со слухом у вас проблемы.

Мужчина посмотрел на меня с жалостью.

— Я покупаю твою развалюху, — громко повторил он.

— Вы что делаете? Покупаете?

Смысл сказанного медленно доходил до меня, и я чувствовала, как внутри, там, где еще так недавно было светло и радостно, вскипает злость.

— Да.

Короткое, емкое слово прозвучало, как выстрел.

Я посмотрела на гостя, отложила тряпку и воинственно выпятила грудь. Не сказать, чтобы она у меня такая уж внушительная, но на третий размер наберется. Вот весь этот размер я и выдвинула вперед, а для пущего эффекта еще и руки в бока уперла.

— Ага. Сейчас, — насмешливо посмотрела на незнакомца. — Разбежались!

— Здесь пятьдесят тысяч, — ровно произнес тот, а потом посмотрел на меня и счел нужным пояснить: — Долларов.

— И что?

— Мало? Хорошо.

На стол легла еще одна зелененькая пачка. Потоньше.

— Устроит?

Я молча покачала головой.

— Этой халабуде красная цена — пол ляма. Деревянных.

Мужчина грозно нахмурился. На его щеках снова заиграли желваки.

— В чем проблема? Больше тебе все равно никто не даст.

Я посмотрела на него с жалостью. Такой неглупый на вид, а ничего не понимает.

— Эта, как вы выразились, халабуда — мой дом. И я не собираюсь его продавать, — доходчиво пояснила незваному гостю.

— По-хорошему, значит, не хочешь? — пристально посмотрев мне в глаза, уточнил незнакомец.

— Не-а, — равнодушно ответила я и снова взялась за тряпку. — Не хочу. И видеть вас больше тоже не хочу, так что не трудитесь приходить. Выставлю.

— Выставишь? — в голосе мужчины послышалось веселье. — Н-да. Что кот, что хозяйка. Сразу видно, одной породы — рыжие, упрямые и… дурные.

— Вы еще здесь?

Жирное пятно с холодильника оттерлось на раз. Тряпка в руках почти превратилась в снаряд, который мне так и хотелось метнуть в самодовольного мачо.

— А почему Крыся?

— Что? — сдерживаясь из последних сил, переспросила я.

— Почему такая глупая кличка?

— Вообще-то, Крысь он только для меня, а для посторонних — Кристиан.

— Кристиан? — со смешком, повторил незнакомец. — Благородных кровей, значит?

— Знаете, я, конечно, благодарна за помощь, только это не дает вам права врываться в мой дом, предлагать мне деньги и смеяться над моим котом.

— Смеяться? Боже упаси! Не имею такой привычки.

— Да? Поверю вам на слово, — повернувшись, посмотрела на гостя, а потом многозначительно покосилась на дверь. — Вы, кажется, собирались уходить?

— Ну-ну, — хмыкнул незнакомец. — Еще увидимся.

— Не обольщайтесь.

Дверь захлопнулась, а я подошла к окну, размышляя о том, почему все красивые мужики такие козлы. Прям как селекция какая-то! Скольких знала, хоть бы один нормальным оказался! Вот и этот из общей породы.